Первая моя бабушка - бабушка Вера, мама человека, способствовавшего моему рождению. Отцом я его назвать не могу, да он тут же и забыл о моем существовании, как только мама моя с ним развелась. И как рассказывала мама, радостно отказался от отцовства, когда мой папа захотел меня удочерить. Самое радостное для него было то, что теперь не надо будет платить алименты. И воспоминание о нем детское только единственное: мы идем домой, я, мама и он. Мама купила мне коробочку конфет, очень интересную: в ней вырезаны окошечки, и если начать ее открывать, в окошечках появляются разные зверушки. И вот я иду и кручу эту коробочку туда- сюда, окошечки то закрыты ставнями, а то в них выглядывают разные зверята.
Это же интересно!
Но видимо я иду слишком медленно? И он выхватывает у меня из рук эту замечательную коробочку с конфетами и топчет их ногами...
Вот такое единственное детское воспоминание.
Есть правда еще одно: я в садике и он пришел за мной, но меня ему не отдали, т.к он был в стельку пьян. Я так плакала, что папа хотел меня забрать, а меня с ним не отпустили... То, что он на ногах еле стоял, я же не понимала... Это мне позже мама объяснила, когда забрала меня домой.
Он вообще был сильно пьющим человеком, несколько раз лечился от алкоголизма - безрезультатно.
Мама очень правильно сделала, когда развелась с ним и через год вышла замуж за моего папу: моего самого лучшего папу.
Но это я отвлеклась. А рассказать я хотела о бабушках.
И так, бабушка Вера
Еще в те времена, когда мама была замужем в первый раз и общалась с ней, иногда меня оставляли у бабушки Веры ночевать.
Как я любила у нее оставаться! У нее была панцирная кровать, так славно качающаяся. И с толстой мягкой периной, в которой только что не тонешь. Иногда зять бабушки, муж ее дочери тети Лиды, дядя Гера приезжал с рыбалки вечером, и бабушка жарила свежую рыбу и, т.к дядя приезжал довольно поздно и я была уже в постели - рыбку только что пожаренную мне бабушка приносила на тарелке прямо в постель. Как же было чудесно!
А еще у бабушки Веры была жестяная коробочка, и в ней лежали вкуснейшие орешки кешью. Бабушка открывала коробочку и давала мне несколько орешков. Вкусно! Только у бабушки Веры я и ела такие орешки. Мама почему-то их не покупала. Но с тех пор я кешью очень люблю, больше всех других орехов.
После маминого развода с бабушкой я не встречалась.
Я нашла ее уже старшеклассницей, пришла в ее дом, найдя его по детской памяти. И попала .. на поминки по бабушке.
Все очень удивлялись, как это я через столько лет пришла именно в этот день... Ну вот что-то привело меня, да...
Вторая моя бабушка - мамина мама, бабушка Шура. Она не так любила меня, в ее семье меня больше любил дед. И я его))
Но она учила меня: вязать, ставить тесто на пироги. Я до сих пор так его и ставлю. Правда, бабушка вымешивала его минут 45, меня же хватает на 30 максимум. Но тесто получается хорошим))
Дошивала мои платья и фартуки, которые я вымучивала на уроках труда в школе... У нее была вязальная машинка, позже она ее подарила мне. И старенькая швейная, ножная - Зингер.
Иногда меня маленькую оставляли ночевать у бабушки Шуры.
У нее была большущая двухспальная кровать, вернее 2 кровати рядом. И чтобы мне не страшно было засыпать в одиночестве на огромной кровати, мне рядом на тумбочку ставили фарфоровые фигурки: собаку и медвежонка.
Вот с ними я все детство и засыпала.
Когда бабушка умерла, мой дядя, ее сын предложил мне взять из ее квартиры что угодно на память. И я взяла то, что всегда мне будет напоминать о бабушке: фарфоровых собаку и медвежонка.
Они всегда со мной. Перебрались из Кемерово в Петербург, в Израиле кочевали по съемным квартирам. И теперь живут как и обычно в моем книжном шкафу в амидаре. Недавно я купила на блошином рыночке птичку (уж очень понравилась!), и теперь у меня живут три фигурки.
Вот они:
Чтобы закончить уж рассказ о бабушках, нужно написать и о третьей бабушке, маме моего любимого папы. Бабушка Айя (она в детстве так выговаривала свое имя, и так всю жизнь ее и звали) оставила о себе очень мало воспоминаний. В ее доме отмечали еврейские праздники, у нее я о них узнала, мацу впервые у нее же пробовала. Ее муж, дедушка Изя очень любил читать. Как ветеран войны он без очереди подписывался на различные собрания сочинений, каких только книг у него не было! Прекрасная библиотека, я все детство брала у них книги.
Эта бабушка не очень жаловала мою маму и нас с сестрой, она так и не смогла смириться с тем, что ее сын, у которого уже была невеста, хорошая еврейская девушка, встретил мою русскую маму и женился на ней, да еще и с ребенком...
Но поддерживала отношения.
Мы бывали у нее в гостях.
И еще я очень благодарна ей: она в войну успела убежать из Харькова, эвакуироваться на Урал. И этим спасла и себя и двух своих маленьких детей: двухлетнего папу и грудного папиного брата.
Мама моя была сердита на нее: на каком-то полустанке она заснула на лавочке, была достаточно холодная для лета ночь, и папа мой упал с лавочки, спал на холодной земле на одном боку и сильно застудил ногу: эта нога у него росла хуже, в папином детстве ее вытягивали какими-то спицами, папа месяцами был в кровати на вытяжке, учился на дому. Нога так и осталась короче другой и папа всю жизнь прихрамывал.
И мама не понимала: как можно уснуть и не заметить, что ребенок спит на земле...
Но я представляю, как моя молоденькая совсем бабушка с двумя малышами, которых надо помыть, подмыть, накормить чем-то, добиралась на перекладных, часто ночуя на разных полустанках, т.к все поезда и вагоны были заняты войсками, отправляющимися на фронт, а эвакуированным паровозы выделяли в последнюю очередь. И в этих условиях, с двумя малышами на руках, как могла бабушка не заснуть на какой-то вокзальной лавочке... Я ей только сочувствую и осуждать ее за папину ногу нельзя: это война...
Вот такие воспоминания о моих бабушках ))
